С.Н.Шевердин.
Питейная традиция и современная цивилизация
10. Отрезвление и утверждение трезвости в реальной политике и в теоретическом проектировании
10.3. Для борьбы за трезвость нужны фундаментальные правовые основания
Нетрудно убедиться, что все российские правовые акты, соотносимые с алкогольной проблемой, могут быть сосредоточены в двух группах: в первой - те, что так или иначе касаются последствий "злоупотребления" спиртным; во второй - защищающие от конкурентов права государства на производство и реализацию алкопродукции. Характерный пример - недавние Указы Президента и развивающие постановления правительства РФ относительно восстановления государственной винной монополии. (Конечно, при нынешнем правовом беспределе и импотентности власти эти документы не реализуются. К примеру, по центральному телевидению популярные артисты в лихо сработанном рекламном ролике расхваливают "электронный самогонный аппарат": "И приносит от доход/ Между прочим, целый год!").
Существенно то, что отстаивание своего права получать питейный доход, прижим конкурентных производителей суррогатов и торговцев контрабандой, выглядит сомнительно с точки зрения логики, этики. Разве легальный этанол - не яд? Или, может быть, отравление "Столичной", "Кремлевской" - почетная обязанность патриота? Но такая политика и такое право сомнительны и с точки зрения Права. Именно так: с большой буквы, если, идя от Гегеля, Маркса, различать Право как фундаментальное основание стабильности общества и источник официальных нормативных актов.
Между прочим, такое фундаментальное право существует, как пишут некоторые специалисты по философии права, в неявной форме, пронизывая частные юридические акты, и носят названия абсолютных или общих запретов. К примеру, видный правовед С.С.Алексеев относит к подобным актам такие, которые касаются "порнографических произведений, использования наркотиков... общественно опасных действий против личности" (4; 83). Видимо, естественно было бы признать в качестве абсолютного (или общего: конечный итог от такой разницы в наименовании не изменился бы) запрет на всякую деятельность, заведомо, то есть по цели своей и по результату (производимый продукт), предполагающей нанесение ущерба жизни и здоровью человека и соотнести такой запрет с гиппократовским императивом "Не навреди!" и с биологическим императивом.
В данном случае я почти дословно переложил один из вариантов проекта такого закона, вынесенного летом 1990 года на обсуждение (читательский референдум) журналом Трезвость и культура" (85; 2). Предполагалось, обобщив отклики, двинуть проект наверх, по законотворческим инстанциям. К сожалению, идея в силу причин, не зависящих от редакции, заглохла.
