Виевский Анатолий Николаевич – главный нарколог Украины

Я начал курить в шесть лет. Обычно, когда так говорят, то предполагается, что это несерьезно. Где-то, может быть, попробовали один раз. У меня очень хорошая семья, заботливые родители, но это не мешало мне курить каждый день и в достаточных количествах. Они довольно быстро это заметили.

В качестве семейной легенды вспоминается случай, когда меня пороли в конце первого класса за то, что я курил, а я утверждал, что я уже бросил. Это вызывает семейный хохот, когда семилетний шпингалет рассказывает о том, что он уже бросил. Производит впечатление.

Наверное, это было уличное поведение, которое противопоставляется легальным формам поведения. Это свойственно многим людям. Алкоголь, табак, наркотики родственны в одном: это игра в бытие – небытие. С помощью курения ребенок получает возможность поиграть в какие-то нелегальные варианты жизни, внешне безопасно попробовать поставить себя в некую нелегальную ситуацию. Думаю, у многих это объясняется примерно также, во всяком случае, если это детское курение, и если оно не связано с укладом жизни. Разумеется, ни о какой зависимости в шесть лет речь идти не может.

Я, конечно, продолжил курить и курил почти без перерывов 25 или 26 лет, до 1984 года. Очень много выкуривал, в последние годы по две-три пачки в день. Разговоры о том, кто что курит и сколько – это все фокусы курильщиков, когда они рассуждают о крепких и слабых сигаретах – я ими не накуривался. Думаю, что дело было не в количестве никотина, что причины психологические.

Но наступил день, который я очень хорошо помню: это было 22 мая 1984 года, когда утром я выкурил какое-то количество своих последних сигарет и с тех пор не курю в течение 16 лет. Причина? Я решил поспорить сам с собой.

Я пытался бросать много раз, как все курильщики. Один раз бросил на спор на десять месяцев. Спор был чисто символический - на один советский рубль. И ровно через девять месяцев, в тот же самый день, когда спор закончился, я закурил снова. Был другой неприятный случай, когда у меня подозревали онкологическое заболевание, и я делал небольшую паузу, но когда опасность миновала, я снова закурил. Кстати, хорошо помню, как это было. Я был в Москве, купил какие-то из московских сигарет, не те, которые курил каждый день, и это было ужасно неприятно, но это мне не помешало, я перешел на следующие, потом еще на следующие…

Или однажды пытался бросить курить, постепенно уменьшая количество сигарет. Это напоминает комическое описание экологической ситуации, когда в некотором месте концентрация свинца превышала предельно допустимую в 12 раз, а теперь только в четыре.

Но тот день, когда я бросил курить в последний раз, я запомнил очень хорошо. Тут, наверное, повлияла все-таки моя профессия психиатра: я поспорил сам с собой, что смогу. Конечно, я смог, но потом многие ночи я просыпался от кошмарного сна. Мне казалось, что я закурил, что не выдержал. И мне было ужасно неудобно перед самим собой. Еще много лет мне хотелось курить. Я любил находиться среди тех, кто курит, я не избегал этого, но сам не курил. В общем, я был пассивным курильщиком. Но находиться все время рядом с людьми, которые курят, невозможно. Это даже странно. Таким образом я еще лет пять-семь хитрил.

А сейчас мне просто-напросто неприятен табачный дым. Но у меня на это есть своя система объяснений. Мне кажется, мне это неприятно из-за того, что я не хочу, чтобы люди курили. Это внутренняя активная позиция. Когда они курят, я не понимаю, зачем им это нужно.

Зависимость? Я не знаю, что такое физическая зависимость. Я же профи. Я не верю в рассказы, когда говорят, что смертельно хочется закурить. Я не думаю, что это очень обоснованно. Наблюдал за людьми, которые говорили, что им мучительно хочется курить, но тут же они с такой легкостью отвлекались, в общем-то, на какие-то маленькие дела.

С другой стороны, я железно могу сказать, что я был зависим. У меня была причина опираться на своеобразный костыль психологического свойства. И таким психологическим костылем для меня являлось курение. Несомненно. И три пачки я выкуривал не потому, что испытывал тягу, а потому, что я постоянно нуждался в ритуалах и привычных движениях. Это меня стабилизировало, как мне казалось. Я кашлял, как положено. Я знал, что это называется «хрипунцом» - утренний кашель курильщика. С моей точки зрения, у любого курильщика присутствует один серьезный элемент – это почти всегда демонстративность. Другое дело, что многие люди не сознаются в этом. Но элемент рисовки в этом, несомненно, есть, даже если перед самим собой.

Что можно сказать тем, кто начинает курить? Говорить курильщику, что курение опасно – бесполезно. Он сам прекрасно это знает. Говорить, чтобы он бросил – не думаю, что он это услышит. Предупреждать население о чем-то – это лучший способ быть не услышанным. Хотелось бы сказать что-то, чтобы тебя услышали, сказать что-то узнаваемое. Для меня наиболее неприятными были проблемы с легкими: одышка, кашель и т.д. К счастью, это в то время не привело к каким-то более серьезным заболеваниям. Мне бы хотелось, чтобы они знали, что они с высокой вероятностью заработают и этот кашель, и эту одышку. На это нельзя не обратить внимание.

Став некурящим, я не завишу от всяких ненужных мне вещей: мне не нужно искать сигареты, спички, место и тому подобное. Я не курю, а значит, у меня нет проблем, которые сопровождают любого прокуренного человека. И очень рад этому, потому что можно просто дышать.

Мне удалось бросить курить, когда я воспринял курение всерьез. Это самый ключевой момент. Многие воспринимают курение совсем не так, как оно есть. На самом деле это совсем не безобидная затея – курить.

Для того чтобы бросить курить, нужно сначала понять, чем ты на самом деле занимаешься, а потом уже принять решение. Когда я понял, что если еще раз закурю, то это будет равносильно тому, что я продолжу курить. А значит, пропадать дальше. Курение для меня стало синонимом слова «пропадать». Я задал себе вопрос: «Насколько я уже не способен владеть своей жизнью, чтобы обязательно пропадать дальше?» и оказалось, что не обязательно. А уж как к этому люди придут, с помощью медикаментов, психотерапевтических опор или даже тривиальных штук, которые произошли со мной – поспорил сам с собой – это дело техники. Но стартовая точка – серьезно отнестись к курению. Думаю, что в обществе вообще есть большая недооценка того, что есть курение.

Как человек начинает относиться к курению серьезно? Это уже что-то более глубокое, чем курение. Это связано с ответственностью. У меня получилось, что курение – это моя личная несвобода. А для меня это недопустимо, так как я больше всего ценю свободу и независимость. Тут я восстал. Мало кому удается сделать эту перемычку между курением и несвободой, хотя она очевидна. Обсуждаем же мы тему зависимости. То, что нуждаешься в костыле – это обидная постановка вопроса.

Некоторые говорят, что это соска. Соска – это очень аккуратное лицемерное обозначение того, что на самом деле происходит. Это не соска, это костыль. Но люди даже не хотят в эту сторону сползать, поскольку это касается интимных регистров курения. То, что курение заняло такое место, и что людям трудно осознать, насколько это серьезно, это не связано только с самим курением. Скорее всего, это связано с отношением к самому себе, с границами персональной ответственности. Курение выходит на тему человека. Именно поэтому оно заняло такое место.

Да и медики у нас курят. Некоторым кажется, что врач, тем более нарколог, должен об этом все лучше всех знать. Но на самом деле, он ничего не должен. Место табака в украинской медицине очень трудно идентифицировать. Вопросам курения, которые необходимо знать врачам, их никто не обучает. Вопросами табака занимаются только отдельные люди, которые этим по каким-то причинам увлеклись. Онколог может сказать о курении постфактум. Я много раз видел, как в хирургических, онкологических отделениях пациенты курят, хотя с помощью несложных элементов реабилитационных программ можно было бы это устранить, отнюдь не путем запретов.

Наше медицинское образование исходит из биомедицинской уверенности, что можно изобрести какое-либо средство, которое всем поможет, но где уверенность, что пациенту надо, чтобы ему помогло.

Другие интервью

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

http://www.adic.org.ua/quit/        E-mail