Международная Независимая Ассоциация Трезвости

Хотим того, не знаем чего?

Есть и у трезвых людей свои скромные радости. Вот, в информационном бюллетене «Феникс» вышла очередная статья С.Н. Шевердина «Трезвость». Я, вроде бы, и не согласен местами, но зато какое общее удовольствие! Аж, на три раза разом перечел!

Все, что выходит из-под пера Станислава Николаевича, занимательно, свежо, изобильно пересыпано интеллектуальными изысками, но…

Поиск ответа на вопрос, – что есть трезвость? – который поставил Шевердин перед собой и перед читателями «Феникса», конечно же, не нов. В последнее время этим вопросом донимали и себя, и других, как минимум, три исследователя: С.С. Аникин (Красноярск), В.А. Дружинин (Екатеринбург) и, особо тщательно, но столь же безрезультатно, В.А. Коняев (Байкальск). И опыт последнего, на мой взгляд, наиболее показателен: сбор мнений путем опроса несведущих в методологии ни на чуть не приближает нас к истине, дальше тавтологии в определении никуда – увы! – не приводит. 

Мне думается, что и Шевердин, – а он, судя по всему, только в этом – в мощной постановке вопроса, свою задачу и видел, – никакого ответа нам не дал. Впрочем, и то полдела: коль вопрос поставлен столь серьезно, то от него уже не отмахнешься какой-нибудь строчкой из «Словарика оптималистов» за 2002 год, вышедшего под редакцией Е.Г. Батракова. Тут уж надо самым серьезным образом наморщить наши трезвые, негладкие лбы и не только в келейном составе особо одаренных, а всетрезвенно, с размахом, чтоб не упустить ни одного мнения, даже  трезвенницы-староверки из далекой Хакасии Агафьи Лыковой, закупорившейся от цивилизации в своей сибирской глухомани. Есть смысл, я думаю, даже породить нам аналитическую литературу на тему «Что есть трезвость?».

Помнится, в далекие 70-е годы, когда занесло меня в университет марксизма-ленинизма на факультет журналистики, я просто поразился – какая ж это большущая наука: определить термин «социализм». Это ведь только с улицы он кажется таким простеньким в холщовой спецовке – социализм, и все. А у него, оказывается, есть научно обоснованные критерии, и бывает он не только утопическим и демократическим, но и реальным, зрелым, развитым, в основном построенным и пр., и пр.

Такая вот была наука… Только вот социализма не было.

Вот и сейчас я беспокоюсь: а не породит ли наша теоретическая гора ту самую мышь, которая растечется по древу познания добра и зла под увещевания сладкие? И что нам мешает избежать всечитательского сбора консилиума, склонившегося над полуспившимся народом?..

Отлично Станислав Николаевич поставил вопрос! И широту теоретического мышления проявил, и глубину интеллектуального поиска показал, и демократическую размашистость личности продемонстрировал, но… осадок у меня остался в виде закравшегося подозрения: а не впал ли он в безответственность, в связи с накоплением прожитых лет? Ведь не зря ж писал и пел Юрий Кукин о том, что с каждым из нас происходит после 30 лет:

А потом начинаешь спускаться,

Каждый шаг осторожненько взвеся…

Быть может, это от неспособности взять на себя ответственность за плоды своего умственного труда мы так расшаркиваемся: «давайте вместе подумаем», «давайте мы тут посоветуемся», вместо того, чтобы твердо заявить: «я решил, что трезвость это…»?

Не скрою, у меня самого ответа нет на вопрос «что есть трезвость». И я очень даже рад, с одной стороны, что Станислав Николаевич в силу своей основательности не пошел по пути вверхтормашечников:

А мы все ставим каверзный ответ

И не находим нужного вопроса.

Станислав Николаевич в своей статье показал, что поиски самого вопроса не столь просты. Это ведь только кажется, что вопрос звучит «что есть трезвость?». На самом-то деле все сложнее, даже если обратиться за помощью к В.И. Далю:

«Трезвый», согласно знаменитому словарю – это:

а) и только «воздержанный в напитках»;

б) и вообще «непьющий»;

в) и всего лишь «неупивающийся». 

И особо эта проблема ставится теми, кто трезвости, как «вообще «непьющий», противопоставляет – «неупивающийся».

При последнем варианте вовсе исчезает что-либо осмысленное, ибо в этом случае нет очертаний, нет понимания, когда же трезвость, как «неупивающийся» переходит в нетрезвость, в состояние уже упившегося.  Тем более что социальные наши контакты дают еще большую сложность. Например, по внешним данным то, что человек влил в себя две бутылки пива, мы едва ли определим, и будем считать, что он практически трезв, но этот же человек, севший за руль и  попавший в аварию, с точки зрения нарколога будет определен как находящийся в нетрезвом состоянии.

Вот и выходит, что нам, идущим на поиски смысла, прежде чем объединиться, нужно основательно размежеваться: есть языковая среда людей пьющих, но есть и – трезвоживущих. Для пьющих: пиво – напиток, а для нас: пиво – «напиток». Поэтому я не могу согласиться с выводом Шевердина: «Всё вышесказанное в первом разделе статьи показывает, что слово «трезвость» в качестве термина ещё не… устоялось». Оно «не устоялось», если его пытаться распространить в качестве ходячего термина и в среде пьющих, и в среде непьющих. Попытка этот термин сделать одинаково звучащим для всех – занятие совершенно бессмысленное: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань…»

Вместе с тем, предоставляется мне весьма убедительной точка зрения Станислава Николаевича там, где он говорит о том, что «толкование и понимание трезвения/трезвости не только и не просто шире, но и значительнее, я бы сказал, возвышеннее и важнее для мировоззрения, чем понимание его/её только в значении сознательного, принципиального «антипития».

То есть, понятие трезвости, видимо, должно быть глубже, чем мы думаем, и состоять должно оно, как минимум, из нескольких страт:

- принципиальное непитие,

- непитие как синоним свободы от заблуждений, от иллюзий, от ирреального восприятия себя и мира.

- непитие  как синоним чистоты (В.И. Даль: «Как  стеклышко (чист или трезв)».

- непитие как синоним высшей ступени нравственного развития человека.

То есть, трезвый это – «непьщий, свободный, чистый и возвышенный».

И в заключение я прошу прощения и у читателей, и у Станислава Николаевича, но, на мой взгляд, Шевердин как трезвенник-теоретик, как трезвенник-публицист, как трезвенник-историк не реализовался и на 1/10 своего таланта. И думается мне, что это вина и всего нашего трезвеннического движения тоже: уж очень мы молчаливы и не щедры при встрече с явными удачами пишущего, и очень уж мы беспощадны подчас к им проявленной инаковости, и уж, тем более, к его невольным промахам и ошибкам...

От лица молчаливого, по-мужски и не в меру скупого большинства, Станислав Николаевич, я Вам скажу так: нет среди нас в нашем трезвенническом движении равного Вам по эрудиции, по «познавательно-исследовательским навыкам» и «склонности к анализу и желанию делать выводы на его основе». И поэтому это просто обязывает Вас, знающего, как правильно, как должно, быть менее либеральным, быть более решительным и директивным.

Вам, то бишь, и ручки в руки!

Евгений Батраков, г.Абакан

к содержанию